Психотерапия может быть названа стратегической, если клиницист определяет и инициирует то, что происходит в течение психотерапевтического сеанса и намечает определенный подход для решения каждой проблемы. То, что происходит при встрече психотерапевта и человека с проблемами, определяется обоими, но при стратегической психотерапии инициативу берет на себя психотерапевт. Он должен идентифицировать решаемые проблемы, наметить цели, определить, каковы должны быть необходимые вмешательства для достижения данных целей, проанализировать реакции, которые он получает от клиента, чтобы откорректировать свой подход, и, в конце концов, посмотреть на результат психотерапии, чтобы определить, была ли она эффективной. Психотерапевт должен быть очень чувствительным и тонко реагирующим на пациента и свое окружение, но то, что он будет делать, должен определять только он сам.В течение всей первой половины нашего века клиницисты обучали избегать планирования и инициирования того, что происходит в ходе психотерапии. Они должны были ждать, чтобы пациент сказал или сделал что-либо. И только тогда психотерапевт может действовать. Под влиянием психоанализа, роджеровской психотерапии и психодинамической терапии сформировалась идея о том, что человек, который не знает, что делать, и ищет помощи, должен определять то, что будет происходить на психотерапевтическом сеансе. Психотерапевт должен был сидеть пассивно и интерпретировать то, что пациент говорит и делает. И он мог также предложить всего лишь один подход, вне зависимости от того, что к нему обращались самые разные люди с самыми различными проблемами. Сосредоточивать внимание на проблеме, ставить цели, вмешиваться в человеческую жизнь или рассматривать результаты своей работы считалось «манипулятивным». Такой пассивный подход исключил из применения множество эффективных терапевтических стратегий, которые были созданы до нашего столетия.Стратегическая психотерапия не представляет собой какой-то отдельный подход или теорию, но является собирательным наименованием для тех типов психотерапии, где психотерапевт берет на себя ответственность за прямое влияние на людей. В 50-х годах нашего века такие подходы начинают получать широкое распространение. Различные виды семейной психотерапии и условно-рефлекторной психотерапии развивались, опираясь на предпосылку, что психотерапевт должен планировать свои действия. Некоторое время широко обсуждалось то, должен ли психотерапевт предпринимать какие-либо действия, чтобы произвести изменения, но сейчас кажется ясным, что эффективная психотерапия требует такого подхода, и разногласия касаются того, какие действия и как психотерапевт должен предпринимать.Хотя психотерапия из пассивной стала активной, среди психотерапевтов, использующих гипноз, непрерывность в этом плане сохранялась.Гипнотизер всегда инициировал то, что должно происходить — в этом природа гипноза. Влияние гипноза на все остальные формы психотерапии не было оценено полностью. Можно спорить о том, что многие психотерапевтические подходы имеют свои источники в учении о гипнозе. Условно-рефлекторная терапия со всеми ее различными названиями прошла путь от Торндайка через Скиннера и дальше, но основные свои предпосылки она имеет в учении Павлова, который сделал значительный вклад в теории гипноза. Бихевиоральная психотерапия в форме реципрокного торможения была создана Джозефом Вольне, который использовал при этом свой опыт гипнотизера. Динамическая психотерапия, в особенности ее психоаналитическая форма, возникла в тот великий период гипнотического экспериментирования, который имел место в конце прошлого века. Метод Фрейда имел свои корни в гипнозе, и хотя тут произошло изменение движения прямой индукции транса к более недирективному подходу, его работа выросла на почве гипнотической ориентации. Возможным исключением здесь могут являться некоторые формы семейной психотерапии. Вообще-то семейный психотерапевт принес с собой множество идей на области гипноза в область семейной психотерапии. Однако, существуют семейные психотерапевты и другой ориентации. Они обращают внимание на последовательность реакций или на процесс взаимодействия между членами семьи. На них учение о гипнозе повлияло в меньшей степени. Исключением из последней группы является Милтон Эриксон, который изменяет поведение людей в семье, используя при этом подход, который вырос прямо из гипнотической ориентации.Эриксона можно рассматривать как мастера стратегического подхода к психотерапии. В течение многих лет он был известен во всем мире как ведущий гипнотизер в области медицины, занимающийся исследовательской работой и использующего гипноз в терапии, в бесконечном множестве его вариантов. Стратегический подход без формального применения гипноза, разработанный Эриксоном в применении к индивидам, семейным парам и семьям, гораздо менее известен. В течение многих лет он вел обширнейший психиатрический прием, где сталкивался со всеми видами психологических проблем и с семьями на всех стадиях их развития. Даже если при этом он формально не использовал гипноз, его стиль психотерапии настолько пронизан гипнотической ориентацией, что любое его действие, как кажется, имеет своим источником именно это искусство. Эриксон обогатил психотерапию огромным количеством гипнотических техник, но кроме этого, он широко распространил идею о том, что гипноз является чем-то гораздо большим, нежели ритуал, а именно особым стилем коммуникации.Стратегическую психотерапию Милтона Эриксона можно рассматривать как логическое продолжение гипностической техники. При использовании гипностической техники приобретается навык наблюдения поведения человека, сложных способов коммуникации человека с человеком, навык мотивирования людей так, чтобы они следовали директивам и навык использования собственного языка, интонаций и телесных движений клиента для того, чтобы влиять на него. Из гипноза приходит также и восприятие людей как изменяемых существ, восприятие времени и пространства как пластичных явлений и специфическое представление о том, как можно влиять на других людей, чтобы они стали более автономными. Также как гипнотизер может думать о преобразовании тяжелого симптома в более легкий или более кратковременный, он может думать и о превращении интерперсональной проблемы в некоторое преимущество. Человек, имеющий подготовку гипнотизера, гораздо легче может схватить идею о том, что субъективные чувства и восприятия могут меняться с изменением отношения. Стратегический способ мышления является центральным при гипнотическом подходе, если последний используется правильно, и Эриксон в своей работе сделал это предельно ясно. Эриксон является и гипнотизером-экспериментатором и психотерапевтом-экспериментатором, переносящим идеи гипноза в психотерапевтические процедуры, где далеко не каждый ожидает их обнаружить. Если же эти идеи там обнаружены, они могут прояснить и обострить идеи и развить навыки любого психотерапевта.