Спецификой российской истории социальной психологии является, по-видимому, то, что многие ее проблемы оказывались вкрапленными в идейные построения общественных движений и при¬нимались на вооружение различными общественными силами. Отчас¬ти именно поэтому возникла традиция своеобразного «ангажирова¬ния» социальной психологии идеологией.Одно из первых и систематических употреблений термина «кол-лективная (социальная) психология» предложено в работе М.М. Ко-валевского «Социология», представляющей собой курс лекций, про-читанных в Петербурге в Психоневрологическом институте. Выясняя взаимоотношения социологии с другими науками, Ковалевский уделяет специальное внимание ее отношению к психологии и в этой связи достаточно подробно анализирует концепцию Г. Тарда: он именует ее «психологией коллективной, или групповой», хотя замечает при этом, что сам Тард предпочитает термин «социальная, или кол¬лективная психология». Полемизируя с Тардом по поводу ряда от¬дельных положений его концепции, Ковалевский согласен с ним в общем определении предмета этой дисциплины и ее несомненной. важности: «… единственное средство познать… психологию масс — это изучить всю совокупность их верований, убеждений, нравов, обычаев и привычек». Употребляя современное понятие, Ковалевский говорит там же и о «методах» этой дисциплины: анализ народных сказок, бы¬лин, пословиц, поговорок, юридических формул, писаных и неписа¬ных законов. «Этим-то длинным путем, а не прямым анализом, хотя бы и очень остроумным, чувств и душевных движений посетителей того или иного салона или клуба, и будут положены прочные основа¬ния коллективной психологии». В рамках социологической традиции упоминания о социальной психологии или обсуждения ее отдельных проблем имели место в тру¬дах правоведа Л.И. Петражицкого, основателя психологической шко¬лы права, с точки зрения которого истинными мотивами, «двигате¬лями человеческого поведения» являются эмоции, а социально-исто¬рические образования есть лишь их проекции — «эмоциональные фантазмы». Хотя методологическая основа такого подхода представ¬ляется уязвимой, сам факт апелляции к психологической реальности общественного процесса заслуживает внимания.