Всуществующих работах и монографиях вы найдете, что ребенок младшего школьного возраста наглядно мыслит, найдете, каков у него объем внимания, как повышается наблюдательность. Вы найдете, что с первого по четвертый класс у ученика ряд психических свойств усиливается, увеличивается и развивается. Это, разумеется, верно. Но остается совершенно неизвестным, что же при этом изменилось, в какой фактуре. Кроме того, можно ли отличить изменения в восприятии от изменений во внимании, изменения в памяти от изменений в мышлении. Нам нужен целостный подход к характеристике младшего школьника. А где единица целостного подхода?

Здесь со всей определенностью встает вопрос о том, с каким типом деятельности приходит ребенок в школу и какой тип деятельности вы у него формируете за эти годы. Тип деятельности, внутри которого функционируют восприятие, внимание, память, мышление, воля, характер и все остальное и определяет целостную психологическую характеристику младшего школьника.

Если перевести на язык логико-психологический, то это звучит следующим образом: все, что дается для освоения по грамматике, есть практически житейские сведения о словах и предложениях. Это то, что не требует никакого научного грамматического подхода. Я могу с полной ответственностью сказать, что то же происходит и в арифметике. Математика в начальных классах изучается не математическим способом. Детям дают некоторые сведения о числах, о действиях, не вскрывая их подлинно математической природы, не вскрывая их математического содержания. С какими целями? Чисто прагматическими. Для того, чтобы научить ребенка считать, чтобы его не обманули в магазине, автобусе. При этом исходят из предпосылки, что математике будут учить позже, с четвертого класса. Происходит своеобразный «обман». Дети приходят в школу, желают учиться, уважают учителя, а перед школьником выступает Мария Ивановна как носитель обычной грамоты и житейского опыта. Она проводит громадную работу, и нет никаких оснований ее упрекнуть в чем-то,- это подвижническая деятельность. Но дети пришли учиться, а мы расширяем их кругозор. Они пришли, чтобы найти что-то новое, поднять мышление на более высокий уровень, а у них культивируют тот тип мышления, который уже сложился до школы, т.е. классифицирующее- рассудочное-эмпирическое мышление. Раньше, лет 30 тому назад, дети не чувствовали здесь проблемы. Освоив премудрость начальной школы, они шли в ФЗУ. Если не освоили, то все же — не беда, в жизни разберутся. А если освоил хорошо, то пустят в пятый класс. А теперь детки почувствовали здесь что-то неладное. Приходят они в пятый класс, и их явочным порядком начинают как бы толкать в науку. Они привыкли к рассудочно-эмпирическому обобщению, не совместимому по принципу с тем, чему учит наука о вещах. Они не вооружены для этого. Мало того, ученика приучили к совершенно иной вещи: интересоваться только тем, что имеет личный практический смысл для него, а познавательных интересов не сформировали. Это очень серьезное положение. В результате ученика не интересует то, что не относится к его личной жизни. Его не может интересовать какая-то биология, химия, физика, какой-либо образ Татьяны. Резко смещаются мотивы учения.